Еврейский взгляд на послание к Галатам (часть 2)

Что же это за учение, которому Павел противостоит в Послании к галатам? Это не соблюдение Торы или приверженность еврейским традициям, но законничество и, возможно, некая особая его разновидность. Он также мог выступать против применения ипичного раввинского понимания истины (27), согласно которому истина существовала на двух уровнях, элементарном и продвинутом, более развитом, причем последний уровень имеет преимущество.(28)

Что же это за учение, которому Павел противостоит в Послании к галатам? Это не соблюдение Торы или приверженность еврейским традициям, но законничество и, возможно, некая особая его разновидность. Он также мог выступать против применения ипичного раввинского понимания истины (27), согласно которому истина существовала на двух уровнях, элементарном и продвинутом, более развитом, причем последний уровень имеет преимущество.(28)

Законники считали, что Павел учит основному или элементарному уровню истины, в то время как они преподают ее более глубокий и продвинутый уровень (ср. Гал. 4:3). По-видимому, полемика велась в следующих направлениях (29): Павел основывал свое учение на Быт. 15:6 и необходимости веры; законники же исходили из Быт. 17:4-14 и требования об обрезании как дальнейшего развития договора с Авраамом. Павел использовал личность Авраама в качестве выдающегося примера религиозного опыта; законники же считали Моисея воплощением религиозной жизни и наставления. Павел говорил об обетованиях Евангелия; законники же возражали, доказывая, что обетования адресованы Аврааму и его семени, т. е. нации. Павел подчеркивал, что в Евангелии люди становятся сыновьями Авраама; законники спрашивали в ответ: "Каким именно сыном? Измаилом?" Для того, чтобы быть, как Исаак, нужно стать частью нации. Используя некоторые типично еврейские аргументы, Павел в этом послании бьет противника его же оружием. (30)

Основная идея Послания к Галатам

Основываясь на вышеупомянутой дискуссии, мессианский иудаизм может раскрывать основную идею Послания к галатам в следующих направлениях. В первой главе, после того, как Павел в своем приветствии подчеркивает свои полномочия (очевидно, законники подвергали их сомнению или не придавали им должного значения), он выдвигает мощный аргумент в связи с проблемой галат (начиная с шестого стиха). Он был весьма удивлен тому, что они оставили благодать Йешуа - упоминание спасения по благодати - и предпочли ей доктрину законников. По сути, он выдвигает критерий для определения истинной доктрины, а именно - свидетельства апостолов, подтверждающие ее (стих 8). Любое отклонение от этого учения он предает анафеме. Затем Павел говорит о своем собственном опыте (ст. 13-14), о том, что с его точки зрения, язычникам не нужно становиться евреями, чтобы приобрести полноценное положение и равный с евреями статус в глазах Бога. Начиная с 15 стиха, он говорит о своей особой связи с Господом, что делает его власть равноценной власти остальных апостолов. Так как законники могли претендовать на превосходство власти Иакова и, следовательно, на свое превосходство, Павел демонстрирует, что его "мандат" равноценен "мандатам" двенадцати апостолов, не принижая при этом статус последних.

Во второй главе Павел показывает, что его апостольство независимо от иерусалимской общины, но засвидетельствовано ею; обладая чувством равновесия и умением контролировать ситуацию, он заботился о том, чтобы его призвание и манера проповеди не расходились с тем, чему учат другие апостолы (ст. 1-10). Далее Павел приводит пример Тита, чтобы подтвердить правильность своего учения. Другими словами, если его послание правильно, как показывает опыт с Титом, то учение законников не соответствует истине; они ЛЖЕучителя, которые хотят поработить галат законничеству (ст. 3-5). В то время как Тит своим примером показывает, что же в действительности требуется от язычников, Тимофей (Деян. 16:3, действие происходит после Иерусалимского совета) может проиллюстрировать принцип отождествления с еврейским народом. Та же свобода, что позволяет язычнику не соблюдать еврейские традиции, вдохновляет еврея на сохранение своего наследия.

Вторая часть главы повествует о противостоянии между Павлом и Петром (ст. 11-20), более раннем инциденте, который имел место за некоторое время до написания послания. Вопрос заключался в том, можно ли есть за одним столом с язычниками. Петр свободно разделял трапезу с верующими язычниками, пока не пришли "некоторые люди" из Иерусалима. В этот момент, опасаясь "группы обрезания", он прекратил делать это. Действия Петра не только подразумевали, что язычникам, для того чтобы занимать правильную позицию перед Богом, необходимо принять еврейский образ жизни, они также уводили от истины других, когда те начинали следовать этому неразумному примеру. Действуя подобным образом, Петр не был честным в том, что касалось сути Евангелия. Ранее он показывал своим поведением, что еврей и язычник стали одним целым и равны друг другу, но затем он отступил от своей позиции, поступив столь лицемерно. Критика Павла в 14-ом стихе полна иронии, если ее рассматривать на фоне его собственной жизни. До самой своей смерти он оставался соблюдающим фарисеем (31). Однако, будучи строжайшим приверженцем иудаизма, он с удовольствием общался с язычниками за одним столом. Петр же был галилейским рыбаком, и, возможно, считался одним из ам hа'арец, то есть одним из представителей простого народа, который не следовал строжайшим толкованиям и всем деталям предписаний Торы, как это делали фарисеи. Следовательно, для строжайших из фарисеев он был "как язычник". Однако теперь Петр заставлял язычников следовать ограничениям той системы, которой не придерживался сам (32)!

Павел делает ему выговор за подобное поведение. Он говорит (ст. 15-16), что мы, еврейский народ, который знает - и, как это подразумевается, исполняет - Тору, должны понимать, что оправдываемся благодатью; как же тогда мы можем показывать своими поступками (тем, что избегаем совместных трапез с язычниками), что наше правильное положение перед Богом достигается делами? Затем Павел утверждает, что не будет отстраивать то, что ранее разрушил, т. е. учение о том, что праведность достигается при помощи дел или собственных усилий, путем соблюдения ряда условий для того, чтобы приблизиться к Богу (ст. 18). В стихе 19 Павел утверждает, что умер для закона. В связи с этим так и напрашивается вывод о том, что Тора отменена для всех практических целей и уже не имеет силы. Но разве об этом здесь идет речь? В конце концов, Тора является отражением Божьих вечных стандартов и является средством, с помощью которого Дух Божий дает нам возможность возрастать (Иак. 1:22-25; 2 Тим. 3:16-17). В соответствии с нитью рассуждений в Рим. 7:21-8:2, Павел, вполне возможно, говорил о том, что мертв для осуждения, источником которого стало законническое отношение к Торе и вытекающая отсюда невозможность совершенного послушания этой системе (ср. Гал. 3:10-11). Он мог также говорить о смерти по отношению к самому законничеству (33). Другими словами, законничество, по причине неспособности человека полностью соответствовать установленным стандартам, и выносит смертный приговор (ср. 3:10). В соответствии с этим приговором Павел и провозглашен мертвым (ср. Рим. 7:1). Это является вполне естественным переходом к 20-му стиху.

Третья глава начинается (ст. 2) с упоминания дел закона, явная ссылка на законничество или систему заслуг, в которых плата дается за определенные достижения, а конечный результат - это то, что заработано. Это является прямой противоположностью благодати и вере, учению о том, что Божий дар дается безвозмездно и его нельзя заслужить. В параллельном утверждении (ст. 3) Павел противопоставляет плоть, то есть человеческие усилия, и Божий Дух, то есть божественные действия и власть. Напомнив, что путь, угодный Господу,
- вера (ст. 4-5), Павел возвращается к Аврааму, чтобы показать, что Божий путь всегда - не только в Новом Завете, но и в Торе, - заключался в оправдании верой (ст. 6-9). Возвратившись к Аврааму, Павел также, пользуясь возможностью, показывает, что Писание предвидело включение язычников в Божью семью, именно как язычников, а не евреев (ст. 8-9). Все те, у кого есть вера, являются детьми Авраама и Божьими детьми (ст. 26) (34). С другой стороны, те, кто полагаются на свои собственные заслуги или усилия как на средство оправдания, находятся под проклятием (ст. 10-14). Проклятие это является следствием попыток достигнуть Бога собственным путем, а не тем, что предусмотрен в Торе самим Богом. Вера и законничество взаимно исключают друг друга; и только через веру приходит надежда, как показывает это Павел, цитируя Ветхий Завет. Только Йешуа снимает проклятие, взяв его на себя (ст. 13-14) (35).

Рассуждения Павла в следующих стихах (15-18) о семени и обетованиях, данных Аврааму, по стилю напоминают раввинский мидраш (36). уществительное "семя" стоит в единственном числе, если смотреть на форму, но по содержанию является собирательным существительным, указывающим на потомков Авраама в целом. Законники гордились тем, что принадлежат семени Авраама, и, следовательно, наследуют данные Аврааму обетования, а право на это, в их представлении, им дает соблюдение еврейской традиции. Павел подвергает резкой критике их самодовольство и их учение. В стихе 16 он подчеркивает, что слово "семя", по сути, стоит в единственном числе и, следовательно, указывает на Йешуа. Подобное толкование вполне в духе раввинов (37). Следовательно, Мессия и его последователи также являются семенем Авраама и наследниками обетований. В качестве подпункта своего аргумента Павел указывает, что Божий договор с Авраамом не мог быть изменен в связи с принятием более позднего договора. И так как договор с Авраамом явно был договором благодати или обетования, а не договором заслуг или законничества, Павел успешно опровергает толкование договора с Моисеем, предложенное законниками, по мнению которых этот договор является более полным развитием Божьей истины, заменяющим и вытесняющим благодать исполнением дел. Павел не говорит, что договор с Авраамом действителен, а с Моисеем - нет; он имеет в виду, что несостоятельно
его толкование законниками, так как оно не согласуется с предыдущим договором (ст. 17-18, особенно следует отметить ст. 21). Если даже люди не делают этого в своих договорах, говорит Павел, то Бог тем более не стал бы менять принципов Своих действий (от благодати к законничеству) от одного договора к другому, что подразумевают законники в своем толковании договора с Моисеем. Стихи 15-17 содержат важный принцип, который не только свидетельствует о Божьей последовательности при заключении договоров, но также и то, что более поздний договор не лишает законной силы предыдущий; один договор не отменяет и не изменяет другой - по крайней мере, этого не делает Бог. (Это также применимо к договору с Моисеем и к мнению о том, что он был отменен Новым ДоговоромЗаветом!) Это вполне согласуется с процедурой обновления договора, существовавшей в древности на Ближнем Востоке (38).

Далее Павел размышляет над тем, в чем же состоит цель закона (ст. 19-24), если он не был дан как способ "пробиться" к Богу собственными усилиями. Закон был дан для определения греха (39), то есть для того, чтобы объяснить, "что такое хорошо и что такое плохо" в наших отношениях с Богом. Таким образом, он указывает людям на их недостатки и грехи и приводит их к искуплению и благодати, посредством системы жертвоприношений и обетований, нашедших свое полное и окончательное выражение в Йешуа (см. ст. 22). Таким образом, в конечном счете, он приводит к Йешуа и указывает на то, что он совершил. Однако закон не противоположен обетованиям Бога; они не противоречат друг другу и не являются взаимоисключающими (ст. 21, см. Рим. 3:31). Другими словами, Тора содержит в себе стандарты Бога, но не имеет силу и власть оживлять и оправдывать. Если бы это было возможно, то спасение достигалось бы именно так, и Йешуа не пришлось бы умирать. Но не в этом цель Торы. Думать иначе - значит искажать ее истинную цель.

Таким образом, Павел не настроен против Торы; он говорит, что ею целью не является предоставить человеку спасение и жизнь. Определяя грех, она рассказывает, что ожидается от него в отношениях с Богом, в отношениях, которые нельзя заслужить, потому что это невозможно выполнить в совершенстве все то, что требуется от человека, но в которые можно войти только по благодати. В соблюдении же определенных требований можно эти отношения выразить. По сути, если выражение "под грехом" означает нахождение под его проклятием осуждением (ср. ст. 10) (40), Павел мог подразумевать здесь (ст. 22), что плодом законничества является не жизнь, а смерть. Стих 22 предоставляет еще одно интересное толкование. Выражение "по вере в Йешуа", возможно, лучше было бы перевести как "по причине верности (самого) Йешуа". (41) Другими словами, Павел говорит: "...чтобы обещанное было дано по причине верности Йешуа, тем, кто верен ему". В таком случае речь идет не о вере в Йешуа, но о его собственной верности в исполнении своего предназначения, ведь только то могло даровать жизнь. Следовательно, люди сохранялись Торой не до того момента, когда они сами проявят веру, но до того времени, когда Йешуа исполнит свое предназначение (ст. 23). Стихи 23-24 указывают еще на одну цель Торы, которая состояла в том, чтобы сдерживать и оберегать тех людей, которым недоставало сил и решимости во всем поступать, как должно, и вести тех, кто не знал, как сохранить взаимоотношения с Богом, пока не пришел Йешуа и не дал им эти силы. Люди до этого времени находились "под стражей" Торы (42), то есть под ее опекой, будучи оберегаемы, охраняемы ею (см. 1 Пет. 1:5); эту роль, например, исполняет гарнизон или форт (43). Что касается слова "заключены", оно может означать "окружены", "ограничены" (44).

Это вполне согласуется с образом наставника или педагога (детоводителя) в стихе 24, образом, использовавшимся не только Павлом. Шехтер отмечает: "Тора была просто проявлением Божьей воли, открытой нам для нашего блага; педагогом, который обучает Божьи творения, как выразили это раввины". (45) Функция педагога заключалась в общем наблюдении за ребенком до того времени, пока тот достигнет зрелости (46). Теперь, когда ребенок вырос и возмужал (ст. 25-29), ему уже не нужен опекун, внешний попечитель или внешняя "совесть"; им уже управляет внутренний "попечитель" или совесть, Дух Божий (ст. 14, ср. ст. 3-5). Здесь уместна аналогия детей и родителей. Родители дают своим детям необходимые указания, до тех пор пока те не созреют и не сделают эти указания своими внутренними принципами, пока их совесть и ценности не разовьются настолько, чтобы будут правильно руководить ими. Признаком зрелости и завершения образования не является отказ от всего выученного ранее и бунт против привитых ценностей. Это, скорее, признаки незрелости. Зрелость же означает, что все это стало внутренней и неотъемлемой частью жизни, не было отвержено. То же самое говорится и в этом отрывке в отношении Торы и верующего. Эта зрелость доступна еврею и язычнику, мужчине и женщине (ст. 28), которые объединены друг с другом и равны друг другу. Чтобы это стало понятным для галат, необходим был пример совместной трапезы. Таким образом, отрывок говорит о духовном союзе и равенстве. Он не отрицает различий между евреями и язычниками в обычаях, образе жизни и самовыражении, так же, как и между мужчинами и женщинами (что Павел ясно показывает в других местах; напр., Еф. 5:21 и далее; 1 Кор. 11:3 и далее). Суть здесь в единстве, гармонии и равенстве несмотря на различия, так как все эти люди принадлежат Мессии. Это делает их наследниками и потомством Авраама, по обетованиям, то есть по благодати Бога, как утверждал Павел, а не на основании соблюдения, как считали законники.

Глава четвертая продолжает развивать тему заключительного отрывка предыдущей главы. Галаты уже не являются детьми или несовершенными (47); они уже стали взрослыми наследниками. Как таковые они уже более не нуждаются в попечителях и опекунах, они не ограничены начатками ("порабощены началам"), и решения, как это бывает с детьми, уже не принимаются за них (ст. 1-3). Йешуа вывел их из-под опеки и привел к зрелости. Он дал им статус совершеннолетних, зрелых сыновей и наследников, которые уже сами могут принимать решения, так как выученное ими (Тора) стало их внутренним принципом и так как они приняли Духа (ст. 4-6; ср. также Рим. 8:4; Езек. 36:27). Далее (ст. 8-11) Павел напоминает Галатам, что они были в рабстве, их порабощали их прежние религиозные обряды. Теперь же, убеждает Павел, так как они уже сыновья и не рабы более, то не должны порабощать себя очередной системе, например, той, которую навязывали законники. Развивая свой аргумент подобным образом, Павел высказывает свое несогласие с доводом законников, состоящим в том, что их учение является более совершенным, зрелым. Он показывает, что к зрелости приводит именно его учение, и тем самым закладывает фундамент для своего предстоящего ответа на обвинение в том, что его учение имеет статус ребенка Агари, рабыни (ст. 21 и далее).

Однако, перед тем, как приступить к рассмотрению данного вопроса, он взывает к своим оппонентам лично от себя (ст. 12-20). В стихах 21-31 Павел использует аллегорию, основанную на истории Агари и Сары, очевидно, используя аргумент законников и обращая его против них самих. Они доказывали, что являются Божьими сыновьями, детьми Авраама и наследниками Божьих обетований, а обрезание и соблюдение еврейской традиции являлись знаками этого "сыновства". Не соблюдающие это подобны Агари и ее необрезанному сыну и, следовательно, не являются подлинным "семенем". Павел, уже связав законничество с рабством, сравнивает самих законников с рабыней Агарь. Как сын рабыни (Измаил) преследовал сына свободной женщины (Исаака), так и законники преследовали его самого. Так же, как сын первой являлся (подобно законничеству) плодом человеческих усилий, сын второй был результатом Божьего обетования (как и послание Павла), и аналогия эта в дальнейшем еще более усиливается, а аллегория обращается против законников. Вера, говорит Павел, рождает свободных детей; законничество - что вполне логично - производит рабство и рабов. И вывод его, основанный на используемой ими аллегории, таков: избавьтесь от тех, кто хочет поработить вас. Следует рассмотреть и еще один нюанс этой аллегории. В ходе дискуссии Павел вновь использует иронию (напр., ст. 21). Он говорит (ст. 24), что Сара и Агарь представляют два договора. Один из них основан на божественном обетовании - и поэтому вполне может ассоциироваться с небесным Иерусалимом. Второй же связан с рабством, приравнивается к законникам и назван нынешним Иерусалимом (так как именно оттуда пришли законники). Но на какой же договор ссылается Павел, ассоциируя его с законниками? Это не может быть договор с Моисеем, который, как уже доказывал Павел (ст. 3:17,21), не учит законничеству! Уподобление учения законников договору в лучшем случае является иронией, а само уподобление вызвало бы негативную реакцию со стороны читателей Павла (48). Они воздержались бы от того, чтобы называть эту достойную сожаления, искаженную картину договором! Стих 30 (являющийся цитатой из Торы) ясно показывает, что эта ссылка на Моисея ни в коей мере не подразумевает подлинный договор, а только то, что претендует на это название, являясь на самом деле его полной противоположностью.

Итак, в контексте рассматриваемой темы (цели Торы в понимании законников), которая продолжает обсуждаться в пятой главе, если бы галаты подверглись обрезанию, они показали бы этим, что праведность их зависит от собственных усилий и заслуг. Следовательно, Йешуа и то, что он совершил, утратили бы всякое преимущество и пользу для них; они бы полагались на самих себя, а не на доверие ему. Следовательно, они бы отвергли благодать и обетования Бога (ст. 1-6). Интересно отметить (ст. 11), что и Павла могли упрекнуть в проповеди обрезания (или законничества). Его оппоненты могли указать на тот факт, что он обрезал Тимофея, или на его собственный образ жизни (как цитировалось ранее), и сказать: "Видите, мы же вам говорили; даже он соблюдает традиции!" В то время как практика Павла, вполне вероятно, соответствовала тому, что делали законники, как показывает это Послание к галатам, его понимание этого вопроса и то, что он проповедовал, радикально отличалось от их учения. Его использование терминов "плоть" и "закон" как взаимозаменяемых в дискуссии относительно жизни в Духе (ст. 13-26) было направлено на то, чтобы еще раз подчеркнуть основной недостаток законничества и то разграничение, которое проводит Павел между законничеством и подлинным соблюдением Торы и традиций. Законничество основано на человеческих стараниях и достижениях, а не на принятии помощи Бога и уверенности в том, что только Он способен предоставить нам возможность и силы исполнить все это.

В своем заключительной призыве избегать рабства законничества (6:11-16) Павел напоминает читателям, что даже сами законники не соблюдают Тору. Они так и не поняли ее учения о благодати и вере, что стремился показать Павел. Они исказили ее содержание и распространили свое послание из гордости, вместо того, чтобы подчеркивать наиболее важное, а именно появление нового творения благодаря тому, что совершил Мессия Йешуа - чем и занимается в своем послании Павел.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во всем контексте Послания к галатам, как отметил Коул и как цитировалось ранее, нельзя найти ничего такого, что препятствовало бы верующим евреям сохранять свое наследие и соблюдать традиции, если они разделяют точку зрения Павла, согласно которой это соблюдение не является частью законнической системы или отношения. Оно не должно быть средством установления отношений с Богом или достижения некой исключительно глубокой духовности. Это невозможно и может исказить послание Торы и значение традиций; и, кроме того, это противоречит Евангелию Йешуа. Однако празднование спасения и поклонение Богу через сохранение своего еврейского наследия и через признание Божьей благодати как это выражено в традициях, может стать прекрасным, ценным и поучительным опытом прославления Бога.

Примечания